Наш ориентир то, что сближает людей

Прародители народов, ныне проживающих на территории Центральной Азии, наладили контакты с обитателями Поднебесной еще в глубокой древности, когда жили, согласно одной из научных гипотез, по соседству друг с другом.

В далёкие от нас времена начался процесс Великого переселения тюрков из своей прародины – Алтая. Наши общие предки, мигрируя на юго-запад, осваивали новые края – Парфию, Маргиану, Согдиану и Хорезм. Но и это не нарушило их взаимоотношения с китайцами – Великий Шелковый путь прочными торговыми узами продолжал связывать народы двух макрорегионов.

В династийных хрониках зафиксировано, что в 138 году до н.э. по указанию императора У-ди первый караван был направлен в неведомые досель края, расположенные к западу от Чжунго – так в античный период называли империю китайцев. Это был так называемый посольский караван.

Через полтора десятка лет – в 121 году до н.э. – на трассу вышел еще один караван. На этот раз уже торговый. Он вёз в Ферганскую долину шелка, бронзовые зеркала и иные диковинки из мест отдалённых, откуда вставало Солнце. Ему наши общие прародители поклонялись, пока не приняли ислам.

Однако на протяжении всей длительной истории контактов каждый из центральноазиатских народов самостоятельно взаимодействовал с Поднебесной. В туркменском Мерве, например, китайских купцов интересовали ахалтекинские кони и семена их любимого корма – люцерны.

К слову, ахалтекинцев в Поднебесной обожествляли, называя «небесными» и «крылатыми» скакунами. Согласно китайскому поверью, на горе Куньлунь обитали Боги. И император, чтобы достичь бессмертия, должен был вознестись туда в упряжке неземных лошадей, в коих китайцы видели ахалтекинцев…

Из узбекского Самарканда вывозили по Великому Шелковому пути знаменитое местное стекло, которое мастера Поднебесной использовали при изготовлении украшений, изящной посуды, предметов роскоши и т.п. В Центральной Азии китайские торговцы обменивали рулоны шёлка на виноград (которого ранее в Поднебесной не было), на местные специи (перец, гвоздику), мёд, лекарственные растения и т.п.

Другими словами, торговые отношения выстраивались с каждым народом дифференцированно на основе товаров, изготовление которых было ему присуще с учётом национальных традиций, природных условий и материалов. Но на протяжении всей истории не было зафиксировано случаев комплексной и взаимосогласованной кооперации двух цивилизаций – Центральной Азии с её могущественным соседом.

Ситуация изменилась, когда наши народы, несмотря на все причуды судьбы, умудрились дожить до эпохи, которую ученые мужи назовут «новейшей историей». И как всегда – новое время вызвало к жизни новые подходы. Уже в наши дни был запущен механизм шестистороннего взаимодействия двух больших регионов «ЦА – Китай». И произошло это событие в китайском Сиане в мае 2023 года, открыв новую главу в региональной политике и экономике.

Новый формат – от Сианя до Астаны

Первый саммит глав государств Центральной Азии и Китая эксперты нарекли «историческим». Он, и вправду, оказался таковым, став катализатором в комплексном развитии сотрудничества стран Центральной Азии, с одной стороны, а с другой – гигантского Китая.

Общая статистика – несопоставима. Крупнейшее государство Азии превосходит по площади Центральную Азию чуть ли не в два с половиной раза. И это прямо пропорционально отражается на природном потенциале, ресурсных и экономических возможностях. И в конечном счёте, на геополитическом влиянии.

Но при этом Центральная Азия, несмотря на значительно меньшие показатели, также играет немаловажную роль в региональной политике и экономике благодаря своему стратегическому положению и пока еще не до конца разведанным «природным запасам», которые вполне оправданно называют «богатствами».

Если в Сиане впервые был создан и апробирован новый формат ЦА – КНР, то второй саммит в Астане в 2025 году не только укрепил сотрудничество между странами Центральной Азии и Китаем, но и продемонстрировал готовность обоих регионов к дальнейшему углублению многосторонних отношений. Более того, он подтвердил переход к качественно новому уровню политического, экономического и культурного взаимодействия.

В перспективных планах обозначены запуск крупных инфраструктурных проектов, расширение торгово-экономических связей, подготовка стратегии до 2030 года и т.п.

В условиях нестабильной международной обстановки, глобальных сбоев и нарастающей фрагментации мировой системы, данный диалог продемонстрировал растущую привлекательность как региональный вектор стабильности, прагматизма и взаимного уважения.

Участие в обоих саммитахглав всех пяти государств Центральной Азии и Председателя КНР придало символический и практический вес, сделав их ключевыми региональными событиями года.

Какие факторы дали основание прийти к таким выводам?

Политическая архитектура доверия – от символизма к конкретике

С самого начала деловой тон Астанинской встрече задал глава КНР Си Цзиньпин, в очередной раз подтвердивший, что сотрудничество с соседними странами – стратегический приоритет китайской дипломатии. Его слова о необходимости «укреплять добрососедство, взаимодоверие и сопряжение стратегий» задали вектор всей повестке дня.

Безусловно, формат «ЦА – Китай» стал зримо усиливать свои позиции как институционализированный механизм стратегического диалога с формированием Секретариата (в настоящее время его возглавляет экс-посол КНР в Туркменистане Сунь Вэйдун) и расширением координации на уровне внешнеполитических ведомств.

За два года, прошедших после саммита в Сиане, товарооборот между странами Центральной Азии и Китаем достиг отметки в 95 млрд долларов. Подписано 58 соглашений на сумму около 25 млрд долларов.

Встреча на высоком уровне была ознаменована подписанием Астанинской декларации , Договора о вечной дружбе, добрососедстве и сотрудничестве, 24 межправительственных и межведомственных документов, в том числе по упрощению обменов, стимулированию торговли, расширению логистических связей, а также – по кооперации в науке, технологиях и образовании.

На фоне международной нестабильности формат «ЦА – Китай» стал примером конструктивного диалога, основанного на доверии и равноправии – без внешнего давления.

Президент Туркменистана Сердар Бердымухамедов особо отметил:

«Наше сотрудничество оказывает конструктивное влияние на весь геополитический ландшафт в Азии, способствует созданию предпосылок для устойчивого и долгосрочного мира».

Систематизированная философия партнёрства

Центральное место в повестке заняла концепция «Высококачественного развития», предложенная Си Цзиньпином как новая парадигма взаимодействия. Этот термин, неоднократно подчёркнутый китайским лидером, стал одним из ключевых понятий саммита. Он означает переход от количественных показателей к устойчивому, инновационному и технологически ориентированному сотрудничеству, а также – экологически ответственному росту.

Такое стремление к детализации и классификации является характерной чертой китайской культуры. Она восходит к конфуцианской традиции как основы китайской философии, которая придаёт большое значение порядку, иерархии и структурированности.

Во время Астанинской встречи это проявилось в подходе Си Цзиньпина к выстраиванию целого ряда терминов и тесно связанных с ними понятий, которые тоже входят в системные отношения с другими терминами. И так образуется стройный блок взаимосвязанных и дополняемых друг друга идей.

Одним из таких ключевых понятий саммита стал провозглашённый китайским лидером «Дух Центральная Азия – Китай», который основывается на четырёх принципах: Взаимное уважение; Дружба и добрососедство; Взаимовыгодное развитие; Солидарность и открытость.

Этот дух задаёт рамки стратегического диалога, в котором нет места геополитическому давлению, блоковому мышлению и соперничеству. Вместо этого создаётся пространство для равноправного и многопланового взаимодействия. И вывод:

«Этот дух – фундамент сотрудничества многих поколений. Мы должны бережно его сохранять и приумножать».

Вклад Туркменистана – энергетика, логистика, нейтралитет

Президент Сердар Бердымухамедов внес в повестку Астанинского саммита системный пакет инициатив. Одна из них – разработка Стратегии глобальной безопасности под эгидой ООН, а также – предложение инициировать консультации по этой концептуальной доктрине.

Глава государства подтвердил готовность Туркменистана к углублению взаимовыгодного партнёрства по развитию транспортно-логистических коридоров, органично сочетающего туркменскую и китайскую концепции, уважение к суверенитету и равноправное сотрудничество:

«Сопряжение стратегии “Возрождение Великого Шёлкового пути” с инициативой “Один пояс, один путь” содействует сближению и применению национальных возможностей в общих интересах».

Особое внимание глава государства уделил инновационной проблематике, предложив запустить совместные проекты в сфере искусственного интеллекта, цифровизации, космических исследований, а также создать региональный технологический рынок.

Президент Сердар Бердымухамедов предложил расширять контакты в энергетике, включая диверсификацию поставок туркменского газа и электроэнергии, а также формирование новой культурной платформы.

В этом контексте напомним высказывание Си Цзиньпина «сближение народов – залог устойчивости политических решений», с которым созвучна инициатива туркменского лидера по созданию «Культурного диалога Центральной Азии и Китая»:

«Высокая духовность, великая многовековая культура, истинные ценности – всё это составляет незыблемый фундамент исторической и нынешней близости наших народов».

И дипломатии добрососедства, которая в условиях глобальной напряжённости, являясь альтернативой конфронтационным моделям международной политики, направлена на поиск баланса и устойчивого развития:

«Твёрдая и неизменная приверженность Туркменистана самому тесному взаимодействию в формате “ЦА – Китай” основана на убеждённости в колоссальных возможностях, которые он открывает в деле совместного развития, мира и процветания».

Будущее региона – продолжение стратегического сближения

Прогноз сотрудничества Центральной Азии и Китая на 2025–2030 годы обещает значительный прогресс в экономической интеграции, инфраструктурных проектах и гуманитарной кооперации.

Экономика. Товарооборот между ЦА–регионом и Китаем вполне может вырасти до прогнозируемых 120–150 млрд к 2030 году. Учитывая предыдущие показатели и рост товарооборота за последние два года на +35%, этот прогноз имеет под собой реальные основания сбыться.

Инфраструктура. Запланированные завершения проектов по железной дороге Китай–Кыргызстан–Узбекистан (плановая сдача в 2027 году), развитию каспийских портов и созданию логистических хабов в значительной степени укрепят транспортную взаимосвязанность, став еще одним звеном в Шёлковом пути XXI века.

Энергетика. Партнёрство в этой сфере включает увеличение поставок газа и нефти из Туркменистана и Казахстана, а также инвестиции в солнечные и ветровые станции.

Технологии. Технологическая кооперация охватывает создание технопарков, внедрение искусственного интеллекта и подготовку кадров через программы, подобные мастерской Лу Баня, которые уже появились и успешно действуют в ЦА.

Гуманитарная сфера. Планируется увеличение квот со стороны Китая для студентов из Центральной Азии, развитие культурного обмена и туризма, включая медицинский, что еще более укрепит взаимопонимание и сблизит народы.

Безопасность остаётся ключевым направлением – через Шанхайскую организацию сотрудничества Китай и страны Центральной Азии будут усиливать борьбу с терроризмом, наркотрафиком и киберпреступностью. А это укрепит стабильность в целом по региону.

…Саммиты в Сиане и Астане показали, что Центральная Азия и Китай формируют новый тип международных отношений, основанный на взаимном уважении и прагматизме, равноправии и стратегическом расчёте, культурной близости и общей заинтересованности в устойчивом развитии.

Этот формат не противопоставляется другим интеграционным инициативам, а дополняет их – усиливая роль Центральной Азии как связующего звена между Востоком и Западом Евразии.

И пора бы признать, что партнёрство «ЦА–Китай» – не просто региональная платформа, а уже важный элемент архитектуры устойчивого мира XXI века.

Бекдурды АМАНСАРЫЕВ,

Центр стратегических исследований ИМО МИД ТУРКМЕНИСТАНА

Фото: иллюстративное изображение, сгенерировано AI